Туристическая компания Метрополь

Провожая поезда, мечтал о путешествиях…

Музыка, стук колес и вкус мороженого — воспоминания о Череповце 70 — 80-х.

Константин Озеров, президент Череповецкой ассоциации туризма, вспоминает, что мечтать о путешествиях начал в детстве, когда провожал поезда на перроне череповецкого вокзала. А еще город его детства наполняла музыка…

Развлечения и увлечения

— Мое детство начиналось на улице Металлургов, поэтому до сих пор дома сталинской эпохи, украшенные декоративными панно, для меня самые красивые. Когда мы переехали в дом неподалеку от вокзала, папа брал меня за руку и мы ходили провожать поезда. Тогда я мечтал стать машинистом тепловоза. Я думал, что машинист ездит на поезде в Сочи, во Владивосток, в Тбилиси… Потом узнал, что локомотивы меняют на перегонах, но мечтать о путешествиях не перестал. Еще я играл на скрипке, учился в музыкальной школе у Эльзы Юрьевны Демидович, которой я благодарен за то, что она привила мне любовь к настоящей музыке. Я участвовал в отчетных концертах, посещал вечера классической музыки, вместе со всей страной слушал песни советских композиторов, а также то, что было недоступно в СССР, но интересно, например группы «Абба» или «Бони М».

Из развлечений детства помню кафе «Буратино» на улице Ленина, там, где сейчас торговый центр с красной башенкой. Там готовили такие аппетитные блины — весь город ходил объедаться. И еще помню металлические вазочки, в которых подавали шарики мороженого, залитого вкусным сиропом. А возле старого Дворца металлургов (ныне Камерного театра) была стеклянная кафешка — «стекляшка» — какие там делали молочные коктейли! Невероятное удовольствие. Вот, пожалуй, два общепитовских места, которые особенно нравились детям конца семидесятых.

Я был диджеем

Машинист, конечно, мечта, но чем я становился старше, тем больше меня интересовала музыка. Купить пластинку зарубежных исполнителей в Череповце было невозможно. Магазин «Голубой экран» таким ассортиментом не располагал. И если кто-то привозил модный диск из-за границы, все тут же собирались слушать.

В киосках «Союзпечать» изредка выбрасывали журнал «Кругозор» с прилагающейся к нему гибкой пластинкой. Там появлялись кое-какие музыкальные новинки. Позже, в середине восьмидесятых, в «Универбыте» на первом этаже можно было заказать пластинку на открытке с одной песней. Помню, я выбрал песню Bahama Mama «Бони М», и ее тут же при мне записали на гибкий диск. Счастью моему не было предела…

Светомузыки в начале восьмидесятых не было, но о ней слышали. Мой папа, по специальности киповец, собрал из монопроигрывателя стереофонический и изготовил к нему светомузыку. Когда у нас были классные вечера танцев, я брал эту светомузыку в школу, а Лиза Икконен, которая каждое лето отдыхала в Болгарии, давала напрокат привезенные оттуда пластинки, и мы крутили «Бони М». Я был диджеем — это круто!

А еще помню, в семидесятые — восьмидесятые годы в череповецких дворах стояли деревянные сцены-ракушки и ряды лавочек для зрителей. В нашем дворе тоже была такая. Коллективы — агитбригады — выступали с мая по сентябрь. Концерты пользовались популярностью, и они, конечно же, были бесплатными… Музыка из громкоговорителей разносилась по окрестным улицам. Собирался народ, все улыбались, играл оркестр, как будто Первомай заглядывал в череповецкие дворы.

Ура, товарищи!

Однако радость праздника, которая наполняла сердца именно в Первомай, была не сравнима ни с чем, разве что с 7 ноября, но тут весна, а там уже холодная осень… Демонстрация, флаги, транспаранты, портреты вождей, гвоздичка, приколотая к лацкану пиджака, — все эти украшения с коммунистической символикой ни в коей мере не портили самого праздника. Конечно, существовала некая обязаловка: «каждый должен прийти на демонстрацию и пройти весь путь от завода до площади вместе с родным цехом, а по завершении транспаранты сдать в профком». Но, по-моему, люди шли на демонстрацию с удовольствием. Лично я это делать обожал, а потому сначала маршировал со своей школой, потом срывался и бегом догонял мамину колонну, она работала в ЦЗЛ сталепрокатного завода.

Кричать «ура!» на площади было любимым делом детей. На трибуне стояли местные звезды — дикторы череповецкого телевидения — и, когда подтягивалась очередная колонна, торжественно объявляли: «Слава советским сталепрокатчикам! Ура, товарищи!» — и ребятня вместе со взрослыми дружно и с удовольствием подхватывала: «Ура-а-а-а!!!» Разноцветные шарики, цветы из бумаги, прикрепленные к распустившимся липким веточкам, запах весны и радостные лица — вот это для меня Первомай. А после демонстрации мы всегда собирались у бабушки за праздничным столом — это семейная традиция.

Майская романтика

В центральной заводской лаборатории, где работала мама, был удивительно дружный коллектив. В мае, с наступлением тепла, они обязательно отправлялись на маевки в Зеленую Рощу. Брали еду, бадминтон, переправлялись на пароме на другой берег и отдыхали на природе. А мама всегда брала с собой еще и меня, что мне ужасно нравилось. Я обожал бывать во взрослых компаниях. Слушать взрослые разговоры мне было интереснее, чем общаться со сверстниками.

Впрочем, ходить в походы к концу учебного года было принято во всех школах, и мы не были исключением. Помню, мой друг Максим Кашин (сейчас известный кинооператор) решил прихватить в поход музыку. Идея была подхвачена классом на ура. Прихватил он не магнитофон-кассетник, а старинный патефон. Такой приличный по размерам тяжелый ящик. Когда шли туда, все по очереди помогали Максиму тащить. Обратно — ребята устали, и ему, бедняге, пришлось нести патефон в одиночку. Вот таким я помню Череповец своего детства.

Арина Маслова
Газета «Речь»